Гарт Фрэнсис Брет - 'старуха' Джонсона
Фрэнсис Брет Гарт
"СТАРУХА" ДЖОНСОНА
Смеркалось, и мне с каждым шагом было все трудней разглядеть тропу. Еще
хуже стало на поросшем травой косогоре: выше протекала речушка; разливаясь по
весне, она проложила здесь множество извилистых канавок, неотличимых от тропы.
Не понимая, по которой же из них двинуться, я бросил поводья и предоставил
ослице выбирать дорогу самостоятельно, ибо давно наслышан был о мудрости этого
превосходного животного. Но я не принял в расчет некоторых особенностей
характера, присущих (как это тоже вам известно) и полу моей Чу-Чу и ее
племени, а между тем она уже успела недвусмысленно показать, что она тоже
знает, чего хочет, и сумеет поставить на своем. Почуяв, что узда ослабла, она
тотчас легла и принялась кататься по земле.
Оказавшись в таком затруднительном положении, я несколько смутился, но и
обрадовался, когда за холмом в каменистом каньоне раздался гулкий топот
подков. Скоро из-за поворота - очевидно, на той самой тропе, которую я
потерял, - показался всадник; он подскакал ко мне и остановил коня как раз в
ту минуту, когда мне удалось наконец заставить Чу-Чу подняться на ноги.
- Эта дорога ведет на Сонору? - спросил я.
- Да. - Всадник окинул Чу-Чу критическим взглядом. - Только нынче вам туда
не добраться.
- Почему же?
- До Соноры восемнадцать миль, да, как въедете в долину, сплошь лесом,
дороги почти что и не видать.
- Еще хуже, чем здесь?
- А чем она здесь плоха? Вы что ж, думали, в
предгорьях вам приготовлена мощеная улица, что ли? Или гладкая дорожка,
вроде как на скачках?
- Нет, не думал. А гостиницы тут нет, чтоб заночевать?
- Нету.
- А жилья какого-нибудь?
- Тоже нет.
- Спасибо. Доброй ночи.
Он проехал дальше, но снова придержал коня и обернулся.
- Эй, послушайте! Там, сразу за каньоном, есть каштановая рощица; свернете
вправо - увидите тропу. Доедете по ней до хибары. И спросите: тут, мол, живет
Джонсон?
- А кто такой Джонсон?
- Это я. Вы что ж, думали тут повстречать Вандербилта(1) или самого
господа бога, что ли? Ну, слушайте. Скажете там моей старухе, пускай накормит
вас ужином да постелит вам где-нибудь. Скажете, это я вас послал. Счастливо!
И он исчез из виду прежде, чем я успел поблагодарить или отказаться. Чу-Чу
издала какой-то странный звук, словно бы хихикнула, но тотчас вновь стала
серьезной. Я внимательно посмотрел на нее; она притворно закашлялась и,
старательно вытянув шею, залюбовалась точеным копытцем своей правой передней
ноги. Но едва я сел верхом, она сорвалась с места, в два счета пересекла
каньон, сама высмотрела каштановую рощицу, без малейшего колебания свернула
вправо и через полчаса остановилась перед "хибарой".
Это была бревенчатая хижина, крытая древесной корой; с одной стороны к ней
примыкала такая же сараюшка, с другой - пристройка пофасонистей, из толстых
неструганых и некрашеных досок, крытая дранкой. Судя по всему, сараюшка
служила кухней, а в самой хижине жили хозяева. При моем приближении залаяла
собака, и сразу в дверях появились четверо детишек мал мала меньше; пятый,
весьма предприимчивый младенец, еще раньше барахтался у порога, пытаясь
выползти на крыльцо, но поперек - явно затем, чтобы ему это не удалось, -
положено было толстое полено.
--------
(1) Вандербилты- семья известных американских миллионеров.
- Джонсон здесь живет?
Обращался я к старшему из детей - мальчику лет десяти, но взгляд мой,
непонятно почему, прикован был к младенцу, который в эту минуту перевалился
через полено и лежал вверх тормаш
